На волнах моей памяти
В связи с юбилеем мы приглашаем наших читателей и авторов поделиться своими воспоминаниями в рубрике «Калининградка» в моей жизни».
А самого верного читателя, сохранившего в семейном архиве номер газеты многолетней давности, ждёт приз. Материалы присылайте на почту info@kaliningradka-korolyov.ru
Валентин Вальков
Член Союза журналистов России
В 1968 – 1975 гг. – ответственный секретарь газеты «Калининградская правда»
В 1982 – 1985 гг. – главный редактор газеты «Калининградская правда»
В последующие годы работал в издательстве «Московский рабочий», главным редактором ряда московских издательств
После ухода на пенсию занимается творчеством, публикует статьи и рассказы в разных журналах Москвы
В узком коридоре столкнулся со Львом Эммануиловичем Саксоновым, заместителем редактора. В это время редактор был в отпуске.
– Садись работай, верстай вторую полосу, я пока делаю первую. Бухгалтеру я уже сказал, ты зачислен.
Это было как снег на голову и в то же время кстати – я уже уволился с прежней работы и собирался устроиться по специальности. Впереди был ещё последний, пятый курс учёбы на вечернем отделении факультета журналистики Московского университета, нам уже настоятельно рекомендовали приступать к работе по профессии. Но я вовсе не имел в виду «Калининградскую правду».
Встретили меня душевно, особенно Евгения Львовна Рудина и Валентина Ковалёва, для одной я писал на производственные темы, для другой на душещипательные, они, полагаю, и напели Льву про меня.
То есть меня знали, потому что здесь я проходил практику со второго курса. Без публикаций не переводили на следующий курс. По этой причине две мои однокурсницы оставили учёбу на полдороге.
Саксонов бросил меня, как котёнка в воду, и мне пришлось учиться плавать.
В университете нам преподавали много чего, но не учили, как сверстать газетные полосы, когда у тебя утром в папке номера ни строчки, как выбивать у корреспондентов запланированные заметки, как выкрутиться, если заболела машинистка. А номер в любом случае надо в срок сдать в типографию.
За семь лет работы ответственным секретарём в городской газете я прошёл такую школу, что впоследствии не испытывал страха ни перед какой должностью в журналистике и издательском деле – ответственного секретаря журнала, заведующего редакцией издательства, главного редактора, а также и рядового корреспондента. В профессиональном плане всё, чему я научился в маленькой городской газете, пригодилось в дальнейшем и помогло держаться на плаву.
Всегда и везде главное, что на нас влияет, – это люди, с которыми мы работаем. В первую очередь это были люди старшего и среднего поколения, многие из которых прошли войну и трудные годы становления страны. Никого из них сегодня, к сожалению, уже нет в живых. Но мы будем помнить их, пока живы, и о нас будут помнить те, кто будет после нас. Ведь постигая смысл своего существования, мы неизбежно обращаемся к истокам.
Помню всех, с кем встречался ещё студентом, принося в редакцию заметку. Иногда в кабинетах не было никого, кроме редактора – все на задании, обычно это было в среду. Однажды был у Николая Васильевича Александровского. Увидев меня, он спросил: «Студент? Что принёс, давай сюда». Совсем не пожилой, сказал ещё несколько слов не отрывая глаз от оригиналов. Я оставил заметку. «Пиши, приходи».
В другой раз меня принял доброжелательный Лев Григорьевич Стебаков. Мне не довелось с ним работать, но он жил рядом, и мы изредка встречались. Он был интересным собеседником, доверительно рассказывал о своей работе, о тридцатых – пятидесятых годах. Главным содержанием его бесед была не журналистика, а его время, а это, как мы знаем, была целая эпоха.
Ошибка фотографа: не предупредил и снял курящего, к сожалению. Ко мне зашёл Виктор Громаков – вратарь хоккейной команды «Вымпел», двукратный чемпион мира по хоккею с мячом, заслуженный мастер спорта. С его участием команда «Вымпел» становилась бронзовым и серебряным призёром чемпионата СССР. Фото Вадима Мерлиса
Впрочем, это было нечасто, редактор вскоре стал мне доверять, мы работали слаженно. Он был опытный журналист и человек умный, я бы сказал проницательный, и лучше разбирался в людях. Мы порой не сходились во мнениях, но спустя некоторое время я сознавал, что он был прав.
Его заместитель Лев Саксонов, человек оригинальный и немного чудаковатый, внешне был похож на консультанта Воланда и Понтия Пилата одновременно. Как Воланд, он знал всё наперёд, как Понтий Пилат, во всём сомневался. Сверх того, был рассеянный как Жак Паганель.
Саксонов в молодости увлекался поэзией, бывал на выступлениях Маяковского, сам писал стихи. В журналистике прошёл огонь, воду и медные трубы… Он ценил профессионализм и талант, ладил со всеми, в общем, был славный человек с лёгким характером. Евгения Львовна как-то сказала ему: «Вот за такого, как вы, я вышла бы замуж». На что он, саркастически улыбнувшись, ответил: «Хватит с меня одной дуры». Евгения Львовна была женщина с характером, но не обиделась, потому что Лев уважал и ценил её.
Его рассеянность была причиной страданий нашего редактора, который болезненно воспринимал ошибки и опечатки в газете, на что ему постоянно пеняли в горкоме и исполкоме. Часто приходилось давать поправки в газете. Редактор с упрёком клал перед Саксоновым номер с очередной ошибкой, и он вздрагивал: «Надо же! Ведь никогда не было!»
Об ошибке говорят, что она «вкралась», а о допустившем её журналисте – «вляпался». В каждой редакции есть свои легенды об ошибках.
Незадолго до моего прихода наша газета действительно «вляпалась». Был напечатан материал внештатного корреспондента об одной школе, где работали замечательные учителя и учились хорошие мальчики и девочки и которой руководил хороший директор по фамилии Заяц. На другой день в исполком горсовета явился директор школы, громко заявил протест и требовал реабилитации. Он ходил по коридору и кричал так, чтобы было слышно во всех кабинетах:
– Я не Заяц! Не Заяц я! Я – Косой! Моя фамилия – Косой!
Дошло и до горкома партии – газета обидела хорошего человека. Редактору было стыдно, и он обещал дать поправку. В следующем номере он дал поправку:
«В предыдущем номере нашей газеты допущена неточность. Вместо «директор школы Заяц» следует читать «директор школы Косой». Тогда была цензура, цензор возмутился: «Вы что, издеваетесь! Снимайте материал». Редактору было неудобно, ведь он обещал. Но цензор упёрся и заставил снять поправку, тем самым уберёг газету ещё от одного конфуза.
60-летие Л.Э. Саксонова, 1970 год. Сидят: Валентин Вальков, зав. отделом горкома партии В.Ф. Петров, бухгалтер Н.М. Введенская, председатель совета ветеранов А.А. Дмитриев, юбиляр Л.Э. Саксонов, секретарь горкома партии Л.С. Щербакова. Во втором ряду ветеран цеха рабкоров М.А. Шишкин, поэт Н.С. Лучин, зав. отделом промышленности Е.Л. Рудина, редактор газеты А.И. Назин, внештатный корреспондент С.Я. Плотко, корректор Ю.С. Новикова, литсотрудник В.М. Ковалёва. Фото Е. Крылова, штатного фотокора газеты
Саксонов оставил мне своё наследство – «Литературные страницы», на которых мы публиковали стихи и рассказы местных авторов. Среди них были и настоящие поэты, имевшие другую профессию, но всю жизнь писавшие стихи. Преданными друзьями газеты были Николай Лучин, впоследствии руководитель литературного объединения им. Новикова-Прибоя, Пётр Андросин, Фёдор Носков и многие другие. Печатались у нас Ян Гольцман, Ираида Петрова, чувашская писательница и поэтесса, она обладала академическим голосом как профессиональная певица.
Я много лет знал Петра Андросина, скромного рабочего, поэта от Бога, лирика есенинского склада. Солдат войны, он писал честные стихи. Помню, однажды редактор потребовал снять в его стихотворении «Сорок первый год» строки:
На восток он трудно шёл когда-то,
Окружён, рассеян и разбит.
Памятник советскому солдату
Надо ставить там, где был убит.
Я упёрся, редактор махнул рукой: «Тогда подписывай номер в печать сам». Я подписал.
Жизнь в редакции кипела ключом. Соберитесь, друзья, впятером-вшестером, к 9 часам утра, возьмите авторучки и бумагу, опишите вчерашний день и напечатайте на машинке на 40 страницах, и чтобы всё было готово к 12 часам. Скажете, трудно? Мы это делали трижды в неделю, остальные два дня собирали материал. При этом у каждого корреспондента две задачи – отбиться от дополнительного задания и отстоять своё место на страницах газеты. У каждого была своя индивидуальность и узнаваемый голос, «своё стило», то есть перо. Читатели знали Евгению Рудину, Валентину Ковалёву, Маргариту Курганову, Евгения Адюшкина, Геннадия Карабицкого, Вадима Мерлиса, Юрия Бельского. Пресловутый девиз «ни дня без строчки» был их дамокловым мечом, нависавшим над ними в день сдачи номера, но также и их профессиональным кредо. Они работали, не поднимая головы над письменным столом. При этом постоянно приходят гости, рабкоры, жители города, приносят письма, жалобы, благодарности врачам – это к Маргарите Кургановой, завотделом писем. У Валентины Ковалёвой собирались юнкоры, у Евгения Адюшкина – молодёжная редакция, питомцы которой на полном серьёзе выбирали профессию журналиста и работали впоследствии в печати, в том числе и в родной газете.
Пришёл однажды ко мне восьмиклассник, принёс заметку о какой-то громкой победе наших школьников в спортивных соревнованиях. Он попросил дать её на первую страницу, а не на четвёртую в разделе «Спорт», и пальцем указал мне место на полосе, правый нижний угол, куда надо поставить информацию. Я чуть не прослезился от такого нахальства – этот желторотый птенец уже знает то, чему я учился целый год! Это был Андрей Караулов, через десяток лет он уже работал в журнале «Театральная жизнь» и приходил ко мне спрашивать, почему я не ставлю его рецензии на спектакли.
Были и хорошие встречи.
Дважды я принимал людей, как они сами сказали, с того света – перенёсших клиническую смерть. Один из них, врач-пенсионер, принёс заметку о пользе пчёл. После операции на сердце, когда его спасли практически уже умершего, он целый год не мог восстановиться, мучили боли в сердце. Однажды он случайно попал на дачу к другу в Самаровке, где его покусали пчёлы. На другой день он почувствовал себя намного лучше и, как врач, сразу понял – его спасёт пчелиный яд. Он напросился в товарищество садоводов, где держали небольшую пасеку, завёл улей и тем продлил себе жизнь.
Другой посетитель принёс благодарность хирургам Костинской больницы, которые его спасли. Я бы забыл об этом случае, если бы не пришёл в гости к другу, жена которого работала операционной сестрой и участвовала в операции. Она и рассказала, что пострадавшего в пьяной драке пырнули ножом в сердце. Его вовремя доставили в больницу, и, когда рану зашили, сердце «не завелось», не помог и открытый массаж, а минуты идут. Отчаявшийся хирург (А.В. Клоков) закричал: «Да проснёшься ли ты, пьяная скотина!» – и ударил окровавленной рукой оперируемого по лицу. Сердце дрогнуло – и пошло!
Уже когда я работал редактором, ко мне пришла старая женщина, которую я сразу узнал – это была моя учительница и завуч школы, которую я окончил четверть века назад, Наталья Алексеевна Старостина. Она стояла в очереди на телефон 18 лет. Оказалось, достаточно одного звонка от редакции, через неделю она звонила мне уже из дома.
Встреча с читателями газеты в ДК им. М.И. Калинина, 1984 год. На переднем плане руководители отдела горкома партии Т.А. Гусева и Л.П. Попова, редактор В.И. Вальков, справа постоянные авторы газеты заместитель директора ДК им. М.И. Калинина А.Р. Соркин, секретарь первичного городского отделения СЖ России Л. Стебакова и фоторепортёр Р. Рубцов
Под стать Родионову был второй секретарь Виктор Ильич Трубицын, хотя они были разными по характеру и представляли некий контраст.
Третьим секретарём в те годы была незабвенная Людмила Сергеевна Щербакова, она была нашим наставником, нашим вожатым и нашим защитником. Знавшая цену каждому человеку, она вступалась за него и спасала, бывало, от угрозы строгого наказания или даже увольнения Она ушла на пенсию сразу же, как только подошёл её возраст. Её просили поработать ещё, но она наотрез отказалась, объяснив свой отказ словами: «Я изолгалась перед народом».
Я верю этому, по натуре она была чистым человеком.
В 1975 году я ушёл в издательство «Московский рабочий» редактором журнала.
В 1982 году вернулся в газету главным редактором. Коллектив, где много молодых и начинающих, не может быть стабильным. Молодёжь приходит, мужает и уходит. Поэтому я увидел новых людей. Газета – орган горкома партии и исполкома горсовета, но и там и там ею были недовольны. В коллективе был непонятный раздрай, рабкоры разбежались, тираж упал, в бухгалтерии неразбериха. Внутри то же – помещение запущено, текла крыша, сломалась машина, возившая материалы в Мытищинскую типографию. Пришлось во всём этом разбираться.
Сложнее было с авторитетом газеты в городе. Почему нами недоволен исполком? Пришлось сделать поворот – к актуальной городской тематике. Исполком заметил это быстро, на планёрках заговорили о газете одобрительно. Наши нужды были услышаны, скоро нам починили крышу, сделали ремонт, выделили машину. Люди заработали дружнее.
На второй-третий год работать стало легче в моральном плане, страсти улеглись, коллектив сработался. В газете я привык к ритму, в котором нет ни минуты свободного времени, работа превращается в повседневную жизнь, когда и дома вечером думаешь о завтрашнем утре.
В эти годы началась смена высшего руководства партии, одна, вторая, третья. Настроение людей можно выразить словами из песни Владимира Высоцкого: «Пусть впереди большие перемены, я это ни за что не полюблю».
Перемен я не миновал. В издательстве, где меня не списали из резерва, образовалась вакансия. Я уходил с чистой совестью, оставляя работоспособный коллектив газеты.
Так было, есть и будет: мы не раз в течение активной жизни приходим и уходим, куда нас манит перспектива профессионального роста. Те, кого мы оставляем на смену и кто продолжает дело после нас, вопреки Экклезиасту, иногда вспоминают нас.
Комментарии для сайта Cackle