Пушки В.Г. Грабина для танков и самоходных установок
В.Г. Грабин разработал и впервые в мире применил метод скоростного комплексного проектирования и изготовления артиллерийских систем, основанный на унификации и сокращении количества деталей и узлов, использовании принципа равнопрочности и подобия конструкций, совмещении проектирования и разработки технологического процесса производства и испытаний, а также модернизации станочного оборудования в целях обеспечения рациональной технологии производства. Благодаря этому на 92-м артиллерийском заводе им. И.В. Сталина производство пушек, впервые в мире поставленных на поточное производство и конвейерную сборку, возросло по сравнению с довоенным: в декабре 1941 года – в 5 раз, в декабре 1942-го – в 16 раз, в марте 1943-го – в 18 раз, что было равносильно строительству, обеспечению станочным и иным оборудованием и квалифицированными работниками 15–16 аналогичных артиллерийских заводов. Войну завод закончил выпуском 100-тысячной пушки, чего не достиг в то время ни один артиллерийский завод в мире.
Все грабинские пушки не уступали либо превосходили аналогичные иностранные образцы, включая немецкие. Дивизионная 76-мм пушка ЗИС-3, по мнению немецких специалистов, «является лучшим 76-мм орудием Второй мировой войны. Можно без преувеличения утверждать, что это одна из самых гениальных конструкций в истории ствольной артиллерии». Эти пушки сыграли выдающуюся роль в разгроме немецко-фашистских войск в Великой Отечественной войне.
Всего во время Великой Отечественной войны из 188 тыс. полевых орудий, изготовленных в СССР, более 70% были конструкции грабинских КБ: сначала в Горьком (около 75 тыс.), затем в подмосковном Калининграде (около 55 тыс.). Германия вместе со всей Европой за это же время сумела изготовить лишь 102 тыс. пушек.
Грабинскими КБ были разработаны дивизионные, противотанковые и зенитные пушки, а также пушки для бронепоездов, дотов, подводных лодок и бронекатеров. При этом особое внимание уделялось разработке орудий для танков и самоходных установок.
В 1937 году Главное артиллерийское управление сформулировало для грабинского КБ предварительные требования к танковой пушке. Началось изучение развития танковых пушек как в СССР, так и за рубежом. Вот как В.Г. Грабин описал это позднее в своей книге «Оружие победы»:
«Изучение танков капиталистических стран времён Первой мировой войны и более поздних лет привело нас к следующим выводам о тенденциях в развитии этого вида оружия на Западе:
– резко изменилась и продолжает совершенствоваться конструктивная схема танка, боевое отделение выделяется
в самостоятельную вращающуюся башню с пушечно-пулемётным вооружением; скорострельность орудий увеличивается за счёт применения полуавтоматических пушек;
– скорость хода резко возрастает у всех типов танков;
– резко повышается толщина брони у лёгких, средних и тяжёлых танков;
– мощность пушечного вооружения остаётся в основном прежней.
Следовательно, главным в развитии танков капиталистических стран является резкое увеличение скорости, а не увеличение мощности пушек.
Подробный анализ всех типов советских и зарубежных танков наглядно показал нам, что в советском танкостроении преобладает та же тенденция, что и на Западе: прежде всего повышать скорость танка и усиливать бронезащиту. Некоторые наши танки были вооружены слабее, чем даже танки Запада времён Первой мировой войны. Например, 76-мм пушка нашего тяжёлого танка Т-35 обладала настолько низкой бронепробиваемостью, что ей не под силу было справиться даже с лёгкими и средними танками Запада.
Всё это было, на наш взгляд, ненормальным. На основании изучения задач танков, их конструкции, особенностей танкового пушечного вооружения и других вопросов танкостроения, использования танков в бою наше КБ определило три главенствующие характеристики танка:
– первая и основная – высокая огневая мощь (мощное пушечное вооружение);
– вторая – высокая скорость и хорошая проходимость танка на гусеничном ходу;
– третья – надёжная бронезащита.
Кроме этих трёх основных характеристик определились и более частные взгляды на танковую пушку и отдельные её агрегаты. Вот некоторые из них:
– специальная конструкция танковой пушки обусловливается габаритами боевого отделения и задачами танка; нельзя допускать вооружение танка полевыми или зенитными орудиями;
– мощность и калибр танковой пушки должны быть перспективны; танковое орудие должно пробивать броню своего, как принято говорить, танка на расстоянии не меньше тысячи метров под углом встречи снаряда с бронёй, равным 30 град.;
– в целях облегчения снабжения боеприпасами бронетанковых сил во время войны целесообразно при проектировании танковой пушки использовать патрон полевой, морской или зенитной артиллерии, принятый на вооружение армии».
С этих позиций В.Г. Грабин подходил к проектированию всех своих танковых пушек.
76-мм пушка Ф-34 для среднего танка Т-34
Впервые в практике мирового танкостроения на среднем танке Т-34 была установлена длинноствольная (30,5 калибра) 76-мм пушка Кировского завода Л-11 (обр. 1939 г.), значительно превосходящая по начальной скорости бронебойного снаряда (612 м/с) все существующие в те годы зарубежные танковые артиллерийские системы. С марта 1941 года на Т-34 стали устанавливать 76-мм пушку В.Г. Грабина Ф-34 (обр. 1941 г.) с длиной ствола 41,5 калибра и начальной скоростью бронебойного снаряда 662 м/с, который пробивал 60-мм броню с дистанции 1000 м.
76-мм пушка Ф-34 для танка Т-34
После встреч с руководством КБ харьковского завода №183 стало ясно, что пушка Ф-34 как нельзя лучше подходит для среднего танка Т-34. В январе 1941 года горьковский завод №92 начал серийно изготавливать пушки Ф-34. Их принимали и отправляли в войска, они уже начали воевать и получали хорошие отзывы, но до сих пор не были приняты на вооружение, так как официально на Т-34 стояла 76-мм пушка Кировского завода Л-11 со значительно худшими характеристиками. И вот стало известно, что военные после испытаний забраковали кировскую пушку. Вопрос решился на одном из совещаний Государственного Комитета Обороны.
76-мм пушка Ф-34 на танке Т-34 во время испытаний на Гороховецком полигоне
«Когда закончилось рассмотрение вопроса о тяжёлом танке, я попросил разрешения дать справку о танковой пушке Ф-34. Сталин разрешил. Я сообщил, что пушка Ф-34 правительством на вооружение Красной Армии не принята.
Всех, кроме начальника ГБТУ Федоренко, моё сообщение ошеломило своей неожиданностью и необычностью – такого ещё никогда не было.
Тотчас же после моего сообщения Сталин спросил:
– Как это могло случиться?
Все молчали. Молчал и Федоренко. Тогда Сталин обратился ко мне:
– Товарищ Грабин, расскажите вы.
Я кратко изложил историю вопроса.
– Значит, вы запустили в производство пушку, которая не была принята на вооружение? – уточнил Сталин, когда я закончил.
– Да, товарищ Сталин.
– Это очень смело и рискованно, – заметил он. – А если бы военные пошли на доработку кировской пушки, тогда что бы вы стали делать?
Я объяснил, почему риск казался нам вполне оправданным.
– Следовательно, вы, товарищ Грабин, знали кировскую пушку не хуже своих? – спросил Сталин и, услышав мой утвердительный ответ, обратился к начальнику ГБТУ:
– Скажите, товарищ Федоренко, как войска и лично вы оцениваете пушку Грабина?
– Пушка очень хорошая, танкистам нравится. Это самая мощная танковая пушка в мире. Наш Т-34 господствует на полях сражений.
– Значит, вы считаете возможным принять пушку Грабина на вооружение танка Т-34?
– Так точно, товарищ Сталин.
– Испытайте пушку Грабина, – распорядился Сталин.
– Будет сделано, – сказал Федоренко.
Нужды в испытаниях Ф-34 не было ни малейшей, так как пушку досконально уже проверили и в условиях полигона, и на фронте. Но Федоренко об этом не сказал, я тоже решил не спорить.
Военные очень быстро сработали. Буквально через два дня на наш завод прибыла комиссия с утверждённой программой испытаний. В программе предусматривалось дать в общей сложности тысячу выстрелов в течение пяти дней. В состав комиссии входили Соркин от ГАУ, Горохов от ГБТУ, Ренне от нашего завода. За пять суток испытания закончили. Чтобы не задержать отчёт, работали над ним ночами. Через несколько часов после последнего выстрела отчёт уже был готов: «Пушка Ф-34 испытания выдержала».
Так было узаконено инициативное детище нашего КБ».
Танк Т-34 изготавливался до начала 1944 года. Всего для него было изготовлено 38 580 пушек Ф-34.
57-мм пушка ЗИС-4 для среднего танка Т-34-57
57-мм пушка ЗИС-4 на среднем танке Т-34-57
С установкой в Т-34 пушки ЗИС-2 (теперь она называлась ЗИС-4) появился танк-истребитель Т-34-57. Теперь его пушка пробивала насквозь все немецкие танки и танки их сателлитов. Испытания пушки в составе танка прошли успешно.
Производство танков Т-34-57 планировалось начать летом 1941 года. Но началась война, и производство пушек ЗИС-4 и танков Т-34-57 было приостановлено, так как уже было налажено серийное производство 76-мм пушки Ф-34 и была учтена «избыточная мощность» пушки ЗИС-4. Всего удалось выпустить 42 танка Т-34-57, которые очень хорошо себя проявили в битве под Москвой.
В мае 1943 года было изготовлено 170 танков-истребителей Т-34-57 с пушкой ЗИС-4М, но дальше этого дело не пошло, так как в планах уже был танк Т-34 с более мощной 85-мм пушкой.
85-мм пушка ЗИС-С-53 для средних танков Т-34-85 и Т-44
85-мм пушка ЗИС-С-53 для среднего танка Т-34-85
85-мм пушка ЗИС-С-53 на среднем танке Т-34-85
«Для надёжной борьбы с тяжёлыми танками врага предлагаю: во-первых, немедленно восстановить производство 57-мм пушек ЗИС-2, во-вторых, срочно создать 85-мм танковую пушку, перевооружив ею все средние танки Т-34 (взамен имеющихся у них 76-мм пушек), не меняя при этом конструкции башни, в-третьих, для усиления противотанковыми средствами корпуса и армии создать для них 100-мм пушку, которая по своей мощности будет превосходить все, что есть в этом виде артиллерии». Все эти предложения Государственным Комитетом Обороны были оперативно приняты.
В начале 1944 года стали выпускаться модернизированные танки Т-34-85 с более мощной 85-мм пушкой ЗИС-С-53, разработанной в ЦАКБ. Это выравняло соотношение между нашей и усиленной немецкой танковой артиллерией.
85-мм пушка ЗИС-С-53 на среднем танке Т-44
До конца войны было изготовлено 25 804 85-мм танковых пушек ЗИС-С-53.
76-мм пушки Ф-32 и ЗИС-5 для тяжёлого танка КВ-1
76-мм пушка Ф-32 была разработана в 1939 году и вместе с танком КВ-1 была принята на вооружение в 1940 году. Осенью 1941 года она была заменена на более мощную (с большей длиной ствола) 76-мм пушку ЗИС-5. Это была доработанная под КВ-1 76-мм пушка Ф-34 от танка Т-34. В то время это была самая мощная танковая пушка в мире.
76-мм пушка Ф-32 на танке КВ-1 (конец 1940-го – начало 1941 г.)
Всего было выпущено около 4250 пушек ЗИС-5.
76-мм пушка ЗИС-5 на танке КВ-1
76-мм пушка ЗИС-5 на танке КВ-1С
Опытные образцы пушек для тяжёлых танков
Летом 1940 года были проведены успешные заводские испытания 85-мм пушки Ф-39 в составе среднего танка Т-28. После этого пушка Ф-39 была смонтирована в башне деревянного макета танка КВ-1, исполненного в натуральную величину. В результате были определены её незначительные конструктивные доработки. Затем пушка была смонтирована в танк КВ-1. После чего последовали стрельбы с положительным результатом. Но новый тяжёлый танк с этой пушкой так и не был создан.
К началу 1941 года был изготовлен опытный образец 107-мм пушки Ф-42 для вооружения перспективных тяжёлых танков, в частности для КВ-1. Образец прошёл заводские и полигонные испытания на полевом лафете. В марте 1941 года были проведены полигонные испытания в башне танка КВ-2. Но и с этой пушкой тяжёлый танк не был создан.
В декабре 1941 года на английском танке «Матильда» проведено испытание 76-мм пушки ЗИС-5 (в дальнейшем ЗИС-96) с целью замены его 40-мм пушки.
85-мм опытный образец пушки Ф-39 на испытаниях на танке Т-28
107-мм пушка ЗИС-6 для тяжёлых танков
Особо драматично развивались события при разработке 107-мм пушки ЗИС-6 для тяжёлых танков. Вновь обратимся к воспоминаниям В.Г. Грабина. Во время его пребывания в начале апреля 1941 года на технической конференции в Ленинграде последовал звонок из Москвы и состоялся разговор с И.В. Сталиным.
Из воспоминаний В.Г. Грабина:
«– Здравствуйте, товарищ Грабин, – услышал я в трубке голос Сталина. – Я хочу с вами посоветоваться. Есть мнение, что тяжёлый танк вооружён маломощной пушкой, не отвечающей задачам тяжёлого танка. В настоящее время рассматривается вопрос о перевооружении его: вместо 76-мм пушки предлагается поставить мощную 107-мм. Хотелось бы знать вашу точку зрения по этому вопросу. Возможно, вам трудно будет оценить это предложение, так как тяжёлый танк вооружён вашей 76-мм пушкой.
– Я готов высказать своё мнение, – ответил я. – Когда нашему конструкторскому бюро ГАУ выдало тактико-технические требования на 76-мм пушку для тяжёлого танка, мы тщательно изучили вопросы, связанные с танками и их вооружением, и пришли к выводу, что 76-мм пушка для тяжёлого танка неперспективна и даже не отвечает требованиям сегодняшнего дня. Мы считали, что тяжёлый танк следует вооружить более мощной пушкой, снаряд которой пробивал бы броню своего танка с дистанции 1000 м. Своё мнение мы высказали руководству ГАУ и ГБТУ, но с нами никто не согласился. 76-мм пушку, заказанную нам, мы создали и установили в танк КВ-1.
– Значит, у вас давно сложилось мнение о недостаточной мощности 76-мм пушки для тяжёлого танка?
– Да, товарищ Сталин.
– Очень жаль, что я раньше не знал об этом. Значит, в настоящее время наши оценки не расходятся. Скажите, пожалуйста, можно ли в тяжёлый танк поставить мощную 107-мм пушку?
– Можно, товарищ Сталин.
– Вы уверены, что мощную 107-мм пушку можно поставить в тяжёлый танк?
– Вполне уверен, что 107-мм мощную пушку можно поставить в тяжёлый танк. Это подтверждается тем, что мы уже установили 107-мм модернизированную пушку мощностью 385 тонно-метров в танк КВ-2.
Я имел в виду пушку Ф-42.
76-мм пушка ЗИС-5 (ЗИС-96) на танке «Матильда»
– Значит, вы утверждаете, что мощную 107-мм пушку можно установить в тяжёлый танк? – повторил Сталин.
Я хорошо знал, что если Сталин задаёт несколько раз один и тот же вопрос, то это означает проверку, насколько глубоко проработан вопрос собеседником и насколько убеждён человек в своём мнении.
– Да, я глубоко убеждён, что мощную 107-мм пушку можно поставить в тяжёлый танк, – ещё раз подтвердил я. – Если я правильно вас понял, эта пушка по своей мощности должна быть выше 107-мм модернизированной?
– Вы правильно меня поняли. То, что вы уже имеете опыт по установке 107-мм пушки в тяжёлый танк, прекрасно. Значит, мощную 107-мм пушку мы установим в тяжёлый танк?
– Да, товарищ Сталин.
– Это очень важно, товарищ Грабин. До тех пор, пока мы не вооружим тяжёлый танк такой пушкой, чувствовать себя спокойно мы не можем. Задачу нужно решать как можно быстрее. Этого требует международная обстановка. Скажите, не смогли бы вы быть завтра в Москве? – продолжал Сталин. – Вы нам здесь очень нужны.
На следующий день состоялось совещание у секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Жданова.
На совещании у Жданова Федоренко представлял заказчика танков, Котин, Зальцман и Казаков – создателей танков, я – артиллеристов. В задачу нашей «пятёрки» входила выработка основных характеристик танка и пушки и подготовка проекта постановления ЦК и СНК. Открывая первое заседание, Жданов предупредил:
– Партия и правительство придают большое значение перевооружению тяжёлого танка, прошу вас подойти со всей серьёзностью к разработке тактико-технических требований и к определению сроков создания танка и пушки. Сроки должны быть минимальными. Фашистская Германия разгуливает на Западе. Не исключено, что в ближайшее время она нападёт на нас. Нам стало известно, что немцы работают над созданием толстобронных танков с мощным вооружением. Наши тяжёлые танки слабо вооружены.
Закончив сообщение, Жданов предложил нам приступать к работе.
– Проект решения нужно подготовить как можно быстрее, – сказал он. – Поэтому работать придётся допоздна, не выходя из ЦК. Питаться будете здесь же, обеспечим. Для вашей работы отведено помещение. Я в любое время в вашем распоряжении...
Деятельность нашей «пятёрки» началась бурно, но напоминала она не работу, а довольно сумбурную и горячую перебранку. Танкисты никак не могли смириться с требованием поставить в их танк мощную 107-мм пушку. Хотя точка зрения Сталина, Жданова и Кулика была совершенно ясна и высказана Ждановым достаточно директивно. Всё же окончательного решения ещё не было, и мои коллеги не расстались с надеждами отстоять свою позицию. А у всех четверых она была едина. К тому же, чего я тогда не знал, их поддерживал Наркомат вооружения.
Таким образом, для победы им необходима была самая «малость»: поколебать мою уверенность в том, что мощную 107-мм пушку можно установить в танк КВ. Дружно взялись они за меня. Я не оставался в долгу: припомнил, как Котин не выполнил своего обещания и изготовил для нашей 85-мм пушки Ф-39 деревянный макет танка вместо опытного образца, как танкисты и ГБТУ отказались даже «примерить» нашу 107-мм Ф-42 к танку КВ-1. Слово за слово – от частностей перешли к общим задачам танка. Их позиция была прежней: главное – броня и маневр. Особой остроты спор достиг, когда я заявил: «Танк – повозка для пушки». Это вызвало бурю негодования. Мои коллеги пошли к Жданову и доложили ему о моих взглядах на роль танка. Выслушав их, Жданов сказал:
– А вы знаете, Грабин в чём-то прав.
Дело понемногу начало двигаться, хотя жаркие споры не прекращались. Но, по крайней мере, они касались уже работы, а не наших суждений.
Ожесточённым сопротивлением было встречено и моё предложение о мощности нового орудия. В то время в производстве шла 107-мм полевая пушка М-60. Мощность её была 450 тонно-метров. Выгодно было использовать для нашей новой танковой пушки выстрел (снаряд, гильзу и заряд) от М-60, но мощность я считал необходимым довести как минимум до 550 тонно-метров. Следовательно, длина ствола увеличится по сравнению с М-60. Тут оказалось, что я наступил сразу на две «больные мозоли» моих оппонентов: мало того, что мощность показалась им чрезмерной, но всплыли и старые опасения – как бы танк с длинной пушкой не зачерпнул земли и затем при выстреле не разорвало бы ствол. И этот вопрос пришлось решать у Жданова.
Закончился первый день работы. Наступил второй. Он был для меня не легче. Кое-как, со спорами и без взаимного понимания, согласовали почти все вопросы, кроме главного – о сроках. Котин непременно хотел, чтобы точный срок подачи нового тяжёлого танка не был указан, а определился бы готовностью пушки: как только пушка будет готова, к этому моменту он подаст и танк. Я же настаивал на том, чтобы нам и танкистам был определён срок каждому свой, в отдельности.
Снова пошли к Жданову, проинформировали его о наших разногласиях. Жданов обратился к Котину:
– Когда будет танк?
– Как только Грабин даст пушку, танк будет готов, – ответил Котин.
Жданов спросил у меня:
– Товарищ Грабин, когда вы сможете дать пушку?
– Через сорок пять дней, – ответил я.
Раздался дружный хохот. До слёз смеялись и мои коллеги, и Жданов. Только мне было не до смеха в весьма жизнерадостной атмосфере кабинета секретаря ЦК.
Когда наконец смех утих, Жданов сказал:
– Товарищ Грабин, мы собрались здесь, чтобы серьёзно решать вопрос, а вы шутите.
– Нет, не шучу, – возразил я. – Срок, который я назвал, обоснован и вполне серьёзен.
– Вы продолжаете шутить, – заметил Жданов. – Пойдите и посоветуйтесь ещё раз.
Справедливость требует отметить, что сцена эта продолжалась гораздо дольше, чем в моём пересказе. За три эти слова – «сорок пять дней» – я выслушал много шуток в свой адрес.
Пошла наша «пятёрка» советоваться. Танкисты уже без смеха советовали мне увеличить названный срок в несколько раз. Я стоял на своём. Ясно стало, что соглашения нам не достигнуть. С тем и пришли к Жданову. Первые его слова были:
– Ну как, товарищ Грабин, продумали срок?
– Да.
– Наверное, не сорок пять дней?
– Сорок пять дней, товарищ Жданов.
– И всё-таки вы несерьёзны. Я думаю, что срок следует значительно увеличить.
Я не выдержал.
– Товарищ Жданов, почему короткий срок вызывает гомерический хохот и считается несерьёзным, в то время как длинный срок находит поддержку и одобрение?
– Мы не знаем ни одного случая, чтобы новую танковую пушку создавали не только за сорок пять, но и за девяносто дней, – сказал Жданов.
– Согласен, такого не было. Теперь будет. Прошу вас, товарищ Жданов, в проект решения записать: «Срок изготовления опытного образца танка и пушки установить сорок пять дней с момента подписания решения».
По моему предложению в проект решения были внесены именно 45 дней – срок действительно небывалый для конструкторов-артиллеристов и, как я не без оснований подозревал, не слишком-то реальный для конструкторов тяжёлого танка. Проект решения был подготовлен. В тот же день я выехал на завод, не дожидаясь подписания решения. На прощание Жданов сказал:
– Если не сумеете уложиться в сорок пять дней, позвоните мне. Я доложу Сталину, и срок удлиним.
Я поблагодарил Жданова...
Итак, мы получили дело, в котором могли полностью проверить своё умение и готовность работать так, как потребуется во время войны. На следующий день, 6 апреля 1941 года, проект решения (по разработке 107-мм пушки для тяжёлых танков КВ-3 и КВ-5) был утверждён».
107-мм опытный образец пушки ЗИС-6 на испытаниях на танке КВ-2
14 мая, на день раньше срока, прозвучал первый выстрел новой 107-мм танковой пушки ЗИС-6. Опытный образец был установлен в КВ-2. До середины июня 1941 года орудие проходило заводские испытания, после чего в том же танке было отправлено на полигон.
Безотказная работа нового орудия подтвердила: можно гарантировать надёжность всех деталей. Следовательно, нет никакого риска в том, что ещё до испытаний опытного образца завод ведёт освоение новой конструкции во всём объёме. Последние сомнения были развеяны выстрелами ЗИС-6.
Испытания стрельбой и возкой ЗИС-6 продолжались, тем временем технологический процесс перешёл в стадию освоения производством, а некоторые детали можно было уже выпускать в серии. Иными словами, речь шла о запуске в валовое производство орудия, которое не только не принято на вооружение армии решением правительства, но и на полигоне заказчика ещё не побывало. Но, с другой стороны, дожидаться испытаний пушки на полигоне ГАУ означало прервать успешный и очень важный эксперимент, перечеркнуть в некотором роде результаты большой напряжённой работы всего коллектива завода по комплексному созданию новой пушки и освоению её в массовом производстве. Это был последний рискованный шаг. Но слишком уж велики были выгоды: к моменту принятия пушки на вооружение и получения плана на ЗИС-6 от наркомата на заводе уже будут готовы к сдаче не одна или две, а десятки валовых пушек. И ЗИС-6 пошла в валовое производство.
Задание ЦК и СНК было выполнено. Через 77 дней после начала проектирования завод стал выпускать пушки валового производства: надёжные, простые в изготовлении, дешёвые. Такого скоростного проектирования и освоения производства артиллерийских систем не было в мире тогда, нет и сейчас.
Производство ЗИС-6 расширялось, а танков, для которых её предназначали, всё не было. Кировский завод и к началу войны, и в течение всей войны так и не поставил новых танков КВ-3 и КВ-5.Отсутствие танков заставило завод вначале приостановить выпуск ЗИС-6, а затем и вовсе снять пушку с производства. Около 800 современных мощных танковых пушек были отправлены на переплавку в мартен.
57-мм пушка ЗИС-2 для самоходных установок ЗИС-30 и ЗИС-41
57-мм пушка ЗИС-2 на тягаче Т-20 «Комсомолец»
57-мм пушка ЗИС-2 на вездеходе ЗиС-22
76-мм пушка ЗИС-3 для самоходной артиллерийской установки СУ-76 (СУ-76М)
76-мм пушка ЗИС-3 на самоходной установке СУ-76
76-мм пушка ЗИС-3 на самоходной установке СУ-76М
в период боевых действий в Карпатах
Первые СУ-76 поступили в войска поздней осенью 1942 года. Однако их пришлось несколько раз дорабатывать из-за недостаточной надёжности силовой установки и убирать бронированную крышу боевого отделения, которая приводила к неудобству работы экипажа. СУ-76М принимали участие в Курской битве и в дальнейших сражениях Великой Отечественной войны.
Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский вспоминал:
«Особенно полюбились солдатам самоходные артиллерийские установки СУ-76. Эти лёгкие подвижные машины поспевали всюду, чтобы своим огнём и гусеницами поддержать, выручить пехоту, а пехотинцы, в свою очередь, готовы были грудью заслонить их от огня вражеских бронебойщиков и фаустников».
Низкое удельное давление на грунт позволяло самоходке нормально передвигаться в болотистой местности, где другие типы танков и САУ неминуемо бы завязли. Это обстоятельство имело в 1944 году большое значение в боях в Белоруссии, где болота играли роль естественных преград для наступающих советских войск. СУ-76М могли проходить по наспех сооружённым гатям вместе с пехотой и атаковать врага там, где он меньше всего ожидал ударов советских самоходок.
Неплохо СУ-76 проявила себя и в городских боях: открытая её рубка, несмотря на возможность поражения экипажа огнём стрелкового оружия, обеспечивала лучший обзор и позволяла весьма тесно взаимодействовать с бойцами пехотных штурмовых отрядов.
Созданная на базе отличной пушки ЗИС-3 и лёгкого танка Т-70, выпускавшаяся большими сериями, СУ-76 сделала самоходную артиллерию Красной Армии действительно массовой. Всего за время Великой Отечественной войны их было изготовлено 11 442 единицы.
130-мм пушка С-70 для тяжёлого танка ИС-7
130-мм опытный образец пушки С-70 для танка ИС-7
130-мм опытный образец пушки С-70 на танке ИС-7
Скорострельность, благодаря механизированному заряжанию, составляла 5 выстрелов в минуту. Бронебойный снаряд вылетал из пушки со скоростью 1030 м/с и на расстоянии 1000 м мог пробивать броню в 280 мм. Дальность стрельбы пушки составляла 16 км.
В 1946 году ЦАКБ поставило заказчику три прототипа орудия С-70. В 1948 году была сдана пробная партия из 15 экземпляров.
Из-за слишком большой массы ИС-7 (68 т) этот танк могли выдержать лишь немногочисленные мосты. Это сильно ограничивало мобильность подразделений, вооружённых тяжёлыми танками. Та же проблема возникала при их перевозке по железной дороге. Кроме того, большая масса ограничивала проходимость танка. С учётом всех этих факторов проект тяжёлого танка ИС-7 в 1949 году был закрыт.
57-мм сдвоенная пушка С-68 для самоходной зенитной установки ЗСУ-57-2
57-мм автоматическая сдвоенная пушка С-68 для ЗСУ-57-2
Пушка С-68 монтировалась на легкобронированном шасси среднего танка Т-54, обеспечивала по 120 выстрелов в минуту с каждого орудия и была эффективна при стрельбе по самолётам до высоты 4 км.
57-мм автоматическая сдвоенная пушка С-68 на ЗСУ-57-2
ЗСУ-57-2 принимала участие в боевых действиях во Вьетнаме, во время конфликтов Израиля с Сирией и Египтом, а также во время войны Ирана с Ираком. В последнем случае она стала средством уничтожения живой силы и бронетехники. Ведь её снаряд вылетал со скоростью 100 м/с и с расстояния 1000 м уверенно пробивал броню в 100 мм. Именно тогда установка получила прозвище «адская молотилка».
В настоящее время сирийские бойцы применяют ЗСУ-57-2 для борьбы с террористами.
Заключение
Закончить статью хочется письмом главного конструктора танка Т-34 дважды Героя Социалистического Труда А.А. Морозова В.Г. Грабину, которое последний получил 9 сентября 1976 года. Это был ответ Морозова на посланный ему журнальный вариант книги Грабина «Оружие победы», опубликованный в пяти номерах журнала «Октябрь» за 1973 и 1974 годы.
«Ваши воспоминания в журнале «Октябрь» я прочёл не только с удовольствием, а, прямо скажу, даже с завистью.
Ну почему я не могу так просто, ясно, правдиво, а главное, поучительно показать на примере своей повседневной работы, удач и многих неудач настоящую работу конструктора, его главную цель в поисках, борьбе (как правило, в одиночку) с многочисленными, как Вы их называете, «доброжелателями», готовыми погреть руки во всех случаях, когда у Вас что-то получается и когда Вы ошибаетесь в чём-то. Ведь также «доброжелатели» всегда остаются правыми, так как они ещё раньше других «умно сомневались», как бы чего не вышло.
Я понимаю, почему для некоторой категории таких людей Ваши мемуары не пришлись по душе. Скажу больше: даже в среде конструкторов нашего КБ нашлись такие люди, которые усмотрели покушение на интересы «чести своего мундира» в Вашем определении танка, являющегося «повозкой для пушки». Не вдаваясь в точность такой формулировки, по сути это определение абсолютно верно определяет танк. Я бы, например, сказал это же самое и так, что танк – это пушка, «сдобренная» подвижностью и защитой. Во всех случаях пушка – как оружие – стоит на первом месте, и её качеством в первую очередь и определяются мощность и боевые свойства танка. Опыт прошедшей войны это показал особенно убедительно, когда в начальный период мы имели превосходство по калибру (76 мм) перед немецким танковым оружием (37 – 50 мм), а во второй половине войны нам пришлось «догонять» немцев, которые сумели перевооружиться на калибр 88 мм.
Любой, даже сверхпрекрасный танк с отличными его устройствами, с высокими показателями по маневренности и защите, но не имеющий хорошего оружия, обеспечивающего огневое превосходство перед оружием противника, ничего не стоит. Это должно пониматься ясно без доказательств абсолютно всеми и не вызывать споров и кривотолков. Но это всё не самое главное. Рано или поздно понимание роли пушки в танке будет определено, и всё дело практически сведётся к тому, чтобы суметь сделать такую во всех отношениях хорошую, обеспечивающую боевое, техническое, эксплуатационное, экономическое и многое-многое другое превосходство перед аналогичным оружием и средствами обороны противника пушку.
Вот тут главная роль конструктора является решающей, и успех дела будет зависеть только от его умения найти то одно и единственное правильное решение, которое помирило бы многочисленные требования, пожелания, советы, рекомендации, прогнозы и другие «добрые советы», смело и обильно исходящие от влиятельных персон и организаций, на борьбу с которыми не у каждого конструктора, к сожалению, хватает сил, смелости и умения.
В моём понимании Вам это, Василий Гаврилович, удалось, в силу Ваших личных качеств, в своей работе преодолеть и довести свою работу. А сколько хороших конструкторов «сгорело» по воле «доброжелателей», которые своей «помощью» топили в сомнениях всё новое, передовое, а тем более не похожее на общепринятое вчерашнее.
Главное в Вашей конструкторской работе, что нашло хорошее отражение и в Ваших мемуарах «Оружие победы», я считал и считаю, а в своей практической работе даже пытаюсь копировать это и подчинять деятельность своего коллектива этому главному направлению конструирования:
– не делать ничего лишнего в конструкции, производстве и эксплуатации;
– повышать надёжность, помня, что самая надёжная деталь та, которой в машине нет;
– главное в работе конструктора не умение сделать то, что нужно, а не делать того, что не нужно;
– переусложнение техники хуже, чем её недоработка;
– простота (не примитив!) конструкции и особенно эксплуатации должна быть главным фоном любой работы;
– экономия всего, всегда и во всём.
Такой перечень можно было бы продолжить и дальше, но главное уже сказано в приведённых основных направлениях, и они ясны без пояснений.
Вот эти пути не находятся в свете внимания очень многих больших и малых «доброжелателей», которые в силу своих мизерных знаний, а опираясь только на своё высокое положение, щедро дают «добрые советы», чем зачастую не только мешают настоящему конструктору идти вперёд, а практически тянут его назад, расточая его силы на ненужную борьбу и потерю времени».
Статья для книги «История отечественного танкостроения (бронетанковой техники)» московского Издательского дома «Столичная энциклопедия»
Комментарии для сайта Cackle